Дагда и космология в ранних текстах о Бру-на-Бойн

Дагда и космология в ранних текстах о Бру-на-Бойн
Автор: Энтони Мёрфи (с)
Автор: Энтони Мёрфи (с)

Ньюгрейндж (Бру-на-Бойн), зимнее солнцестояние 2020 г.

В мифе о Бру-на-Бойн (в «старинах мест» это название записывается как Brug na Bóinde, а в современной ирландской орфографии — как Brú na Bóinne), мегалитическом комплексе в излучине реки Бойн, Дагда предстает верховным божеством, достойным высочайшего пьедестала. Но, несмотря на все очевидное могущество, его свергают с этого пьедестала и в какой-то мере даже предают забвению. Утверждают, что именно он возвел великие постройки Ньюгрейнджа (Сид в Бруге) (Ó hÓgáin 1991, 146) и распределил волшебные холмы (сиды) между богами из Племен богини Дану (MacCulloch 1996, 50; распределение сидов описано в саге «Захват сида»).

Вот, у вас пред очами, высится сид великий:
Всякому взору ясно: это дом королевский.
Дом этот был построен неутомимым Дагдой;
Был он твердыней крепкой, верным оплотом был он (Gwynn 1906, 19).

Космология, основанная на преданиях о Дагде и памятниках на реке Бойн, увлекательна и не вполне однозначна. О Ньюгрейндже повествуют саги «Захват сида», «Сватовство к Этайн» и «Воспитание в домах двух чаш». Из этих трех саг только в одной («Захват сида») говорится, что Дагда владел Сидом в Бруге, но его знаменитый сын, Энгус Ок («Юный сын»), космологически тесно связанный с созвездием Лебедя (Murphy 2017, 262; Murphy & Moore 2008, ch. 7), хитростью отнял у отца этот великий дворец. В остальных двух сагах («Сватовство к Этайн» и «Воспитание в домах двух чаш») владельцем Сида в Бруге назван Элкмар — муж Бойн, матери Энгуса (Murphy 2017, 262). Но все три сказания объединены общим мотивом: верховное божество, владеющее Сидом в Бруге — величайшим из всех доисторических памятников Ирландии, — лишается этого сида, а с ним теряет права и на высшую власть. В одной саге верховным божеством выступает Дагда, в остальных двух — Элкмар. Во всех трех случаях сид переходит к Энгусу. Дело осложняется тем, что в некоторых версиях Дагда отсылает Элкмара с поручением, наводит на него чары и в его отсутствие соблазняет богиню Бойн, зачиная Энгуса (MacKillop 2000, 177).

Элкмар, подпавший под заклятие, полагает, что провел в отлучке всего один день; на самом же деле он возвращается лишь через девять месяцев — и за это время Бойн успевает не только зачать, но и выносить и родить сына от Дагды. В связи с этим возникло представление, что Дагда в некоторой степени властен не только над ходом времени, но и над движением солнца:

Следом туда же Дагда пришел за ней,
В Элкмара дом великий, полный чудес,
Стал домогаться жены той и сделал так,
Чтобы она родила за единый день.
Это они заставили солнце встать
И простоять неподвижно все девять лун
В самой вершине кровли святых небес,
Пышные травы грея (о дивный сказ!) (Gwynn 1913, 37).

Известно схожее предание о Дауте — одном из трех великих курганов (наряду с Ньюгрейнджем, или Сидом в Бруге, и Наутом / Кногба) в составе комплекса Бру-на-Бойн. Оно приводится в «старинах мест» и повествует о том, как король Бресал собрал людей со всей Ирландии, чтобы они построили ему башню до небес. Сестра короля наводит чары на солнце и заставляет его остановиться, чтобы день длился до тех пор, пока башня не будет построена (Murphy 2017, 26).

Джон Кэри, специалист по ирландской мифологии и космологии, приводит интересное наблюдение в связи с этими двумя преданиями о космологической магии Бру-на-Бойн: «Помимо преданий о курганах в долине Бойн, я не встречал других ирландских легенд, в которых владение священными местами или возведение священных построек ассоциировалось бы с властью над временем» (Carey 1990, 27).

«Это они заставили солнце встать / и простоять неподвижно все девять лун…» И впрямь, дивный сказ! Дагда и Бойн способны остановить солнце в небе. Но что в действительности стоит за этим преданием? Ньюгрейндж славится на весь мир как памятник, ориентированный на точку зимнего солнцестояния. В самый короткий день года лучи восходящего солнца проникают во внутреннюю галерею кургана через специально устроенное отверстие над входом, называемой «световой коробкой», и на протяжении 17 минут освещают пол центральной крестообразной камеры.

Здесь важно то, что на протяжении нескольких дней, предшествующих зимнему солнцестоянию и следующих за ним, у земного наблюдателя создается впечатление, что точка восхода солнца на юго-восточном горизонте перестала смещаться. Собственно, об этом говорит само слово «солнцестояние»: солнце как будто останавливается — пусть и не в суточном, но в годичном движении (Murphy & Moore 2008, 118, 313). Дагда, обладающий многими признаками солнечного бога, входит в дом Элкмара (Ньюгрейндж) и соединяется с Бойн; и на время своего соития они заставляют солнце стоять неподвижно «в самой вершине кровли святых небес, / Пышные травы грея».

Схожий космологический смысл имеет и предание о строительстве соседнего кургана, Даута. В метрических «старинах мест» говорится о том, как стада короля по имени Бресал Бо-дибад (что значит «Бресал Гибель Скота»!) поразила болезнь, и из всей скотины уцелели только бык и семь коров. Брессал, как уже было сказано, собрал «людей со всей Ирландии» в Даут, чтобы построить огромный холм — «Подобье башни, что строил Нимрод, / Чтобы с нее взойти на небо» (Gwynn 1924, 271—273).

И вот что случилось дальше: сестра Бресала пришла к нему и сказала, что заставит солнце остановиться, — тогда наступит бесконечный день, и строители смогут работать без перерывов. Сказав это, дева сотворила чары, остановившие солнце. Но Бресала охватила страсть к сестре, и он совокупился с ней; место, где это произошло, стало называться Ферта Кули (Холм Кровосмешения). После этого наступила ночь, потому что волшебство девы иссякло. Строители, увидев это, разошлись по домам:

На том для них закончился день
(Пожалуй, скажем: настала ночь),
И, не достроив холм, разошлись
Все люди Ирландии по домам.

А сестра Бресала сказала: «Отныне и навеки это место будет зваться “Дубад” (Тьма)». Вот откуда взялись эти имена — Дубад и Кнок Дубада, «Холм Тьмы» (Gwynn 1924, 273). От них происходит современное название «Даут».

Черты сходства между этими двумя сюжетами налицо: некий могущественный персонаж (верховный бог Дагда; король Ирландии Бресал) вступает в запретную любовную связь (Дагда — с Бойн, супругой Элкмара; Бресал — с родной сестрой); это происходит внутри или около одного из больших курганов комплекса Бру-на-Бойн (Ньюгрейнджа; Даута); при этом солнце на небе останавливается.

Одно из ключевых отличий — мотив «бесконечного дня» в истории Даута. Что значит «бесконечный день»? В прошлом я уже высказывал предположение, что эта часть легенды о Дауте связана с летним солнцестоянием (Murphy & Moore 2008, ch. 6). В самые длинные дни года, когда точки восхода и захода солнца на северо-востоке и северо-западе соответственно почти перестают смещаться, солнце не уходит за горизонт надолго, и астрономические сумерки не успевают закончиться. В результате на протяжении нескольких недель до и после 21 июня (летнего солнцестояния) полной темноты не наступает, и в промежутке от захода до восхода солнца вполне хватает света, чтобы работать без искусственного освещения. Я несколько раз бывал в Бру-на-Бойне на летнее солнцестояние и убедился, что даже в час ночи там достаточно светло, чтобы спокойно гулять вокруг Даута без фонарика.

Что касается мгновенно наступившей темноты, то она описывается как приход ночи, но не вполне уверенно. Можно предположить, что речь идет о полном солнечном затмении, при котором белый день внезапно сменяется непроглядной ночью. Такое сочетание факторов наводит на мысль, что Даут был не только погребальным холмом, но и использовался в астрономических целях. Феномен, который наблюдается в южной камере этого кургана на закате дня зимнего солнцестояния, был открыт Мартином Бреннаном и Джеком Робертсом в 1980 году, а позднее в подробностях описан в работе Энн-Мари Морони и с тех пор получил широкую известность. Теперь эту камеру ежегодно открывают для посетителей на зимнее солнцестояние во второй половине дня. И все же особой популярностью она не пользуется — в отличие от Ньюгрейнджа, где каждый год более 30 тысяч человек участвуют в специальной лотерее, соревнуясь за возможность встретить восход самого короткого дня в центральной камере.

Помимо мифов, говорящих о наступлении внезапной темноты в самый длинный день года, когда мужчина (солнце?) сходится с женщиной (луной?), имеются и другие указания на космологическую функцию этого памятника. В Дауте насчитывается 115 бордюрных камней. Это половина от 230 — количества синодических лунных месяцев (периодов от новолуния до новолуния или от полнолуния до полнолуния) в 18,6-летнем цикле лунных узлов (точек пересечения орбиты Луны с эклиптикой). Резьбу на одном из таких камней, расположенном с восточной стороны Даута, интерпретируют как изображение полного солнечного затмения. Кроме того, не исключено, что оба ныне известных коридора Даута ориентированы на луну: Южный коридор — на заход луны на юге в период большой лунной остановки, а Северный — на заход луны на юге в период малой остановки (Murphy & Moore 2008, глава 6).

В Ньюгрейндже «красный Дагда» (Gwynn 1906, 19) и Бойн сочетаются в любви, заставив солнце остановиться. Такое впечатление, что в поэтических образах мифа описывается феномен зимнего солнцестояния в Ньюгрейндже, когда луч солнца (Дагда) проникает в камеру (лоно Бойн) (Murphy & Moore 2008, ch. 8). Свет этого луча выхватывает из полумрака эмблему в виде трискела (тройной спирали), вырезанную на камне в глубине камеры. Быть может, это символ божественной троицы времен неолита — Дагды (солнца), Бойн (матери-земли) и Энгуса Ока (их чудесного ребенка)?

В Дауте, перед тем, как Бресал и его сестра вступают в кровосмесительный союз, солнце останавливается на небе посреди «бесконечного дня» — возможно, на летнее солнцестояние. Одна из волнующих перспектив, которые обещает сходство между мифами Ньюгрейнджа и Даута, — теоретическая возможность найти в Дауте еще один коридор, ведущий в погребальную камеру и ориентированный на восход или заход солнца в день летнего солнцестояния. Даут — единственный из трех великих курганов Бру-на-Бойн, который все еще не раскопан полностью. В 40-е годы XIX века, во времена Великого голода в Ирландии, здесь велись чрезвычайно непрофессиональные раскопки, причинившие памятнику немалый ущерб. Возглавлял их Р.Г. Ферт, уполномоченный Королевской Ирландской академией. Официального отчета об этих работах не сохранилось, но на протяжении обеих летних экспедиций, в 1847 и 1848 годах, Ферт и его работники обращались с материалом в высшей степени небрежно (Murphy 2017, 76—79, 103). Впрочем, несмотря на этот отвратительный акт вандализма, бóльшая часть кургана не пострадала. Бордюр во многих местах остался нераскопанным, и не исключено, что на нем обнаружатся указания на другие входы в интерьер. И если когда-нибудь удастся отыскать коридор, ориентированный на восход или заход солнца в день летнего солнцестояния, это станет поистине великим открытием.

Мифы и народные предания хранят память о многих событиях прошлого. В частности, описания Ньюгрейнджа в местном фольклоре содержат такие сведения об устройстве и ориентации этого памятника, которые не могли быть известны до начала реставрационных работ, к которым команда профессора Майкла Дж. О’Келли приступила лишь в 1962 году (Murphy 2017, ch. 1.5).

Спору нет, в прозаических и метрических «старинах мест» древние памятники описываются образным и, зачастую, загадочным языком, но нельзя сказать, чтобы эти образы вовсе не поддавались интерпретации. Повторим еще раз: Дагда (солнце) входит в дом Элкмара (Ньюгрейндж / Сид в Бруге) и сочетается с Бойн, когда солнце стоит неподвижно. Что это, как не символическое, мифопоэтическое описание солнечного луча, проникающего в коридорную гробницу Ньюгрейнджа в день зимнего солнцестояния?

Весь комплекс мегалитических памятников, к которому принадлежат Ньюгрейндж и Даут, располагается в Бру-на-Бойн — долине реки Бойн. Метрические «старины мест» описываются эту местность как «чистую, полную блеска» равнину с широкой дорогой, по которой едут сотни путников:

Как ты светла, о равнина Юного Сына!
Путь твой широк, идут по дороге сотни,
Верным сынам была ты была верным приютом
Всех королей, что владели тобой когда-то.
Сколько же светлых чудес украшают тебя, равнина
Чистая, полная блеска, обитель воинств!
О лучезарное поле трав и повозок,
Полное тучных пастбищ и птичьих песен!
Высится над тобою дом Мак инд Ока,
Холм королевский, славный гостеприимством,
Сходятся там, над рекою твоею темной,
Все, кто залогом служит от сидов Эрин (Gwynn 1906, 11)

Известен также загадочный и, на первый взгляд, не поддающийся пониманию рассказ о героических деяниях, которые Дагда совершил в Ньюгрейндже. Это история об огромном чудовище по имени Мата и о том, как это странное существо было расчленено у священного Камня Бенн (Лекк Бенн, «камня вершины»?) в Ньюгрейндже. В метрических «старинах мест» Мата описывается как «странный зверь» о ста сорока ногах и четырех головах (Gwynn 1913, 101). В других источниках он фигурирует как «черепаха» (Stokes 1894, 293) или «морская черепаха, которая могла проглотить мужа в доспехах целиком» (Gregory 2014, 64). То было «медлительное» существо, об убийстве которого рассказывается в следующих туманных выражениях:

Задолго дотоле предвидел пророк
Зверя того, что был на Лекк Бенн.
У зверя того, что был на Лекк Бенн, —
Дважды семьдесят ног, четыре главы,
Пятóю досюда он доставал,
Он досуха вылизал реку Бойн.
…странный тот зверь обрел покой:
Был он убит на Бру-Мак-инд-Ок (Gwynn 1913, 101).

Те, кто убил его, в различных источниках описываются как «умелые воины», «могучие улады» и «мужи Ирландии» (Murphy 2017, 58). Они пришли на равнину Бойн, чтобы «мериться силой с медлительным Матой, / на части разъять его на Лекк Бенн» (Carmody, I.Ó. 2014). Важно было не просто убить чудовищного зверя, но расчленить его и бросить части тела в реку Бойн. Этот мотив, разрывание зверя на части, наводит на мысль о том, что перед нами — местная версия универсального мифа творения, в котором «творению предшествует акт расчленения тела» (Freund 2003, ch. 6). Задача малоприятная, но, по-видимому, необходимая для сотворения новых элементов ландшафта:

Разорвав на части Мату, чудовище, что было убито на Камне Вершины (Liacc Benn), на Бру-Мак-инд-Ок, мужи Ирландии бросили его часть за частью в [реку] Бойн. Берцо его (colptha) попало в Инвер Колфа (устье реки Бойн), откуда и пошло это название, Инвер Колфа, Берцовое Устье; плетень же тулова его (т.е. грудная клетка) плавал по морю у берегов Ирландии, пока не прибился к этому броду (áth), откуда и пошло это название, Ах Клиах, Брод Плетня (Stokes, 1894, 329).

В начале XX века Чарльз Сквайр назвал убийство Маты в числе подвигов Дагды, но, к сожалению, не указал источник этой информации:

Он [Дагда] совершил великие подвиги в битве между богами и фоморами, а однажды, говорят, изловил однорукое, стоногое и четырехглавое чудовище по имени Мата, приволок его к «Камню Бенн» на берегу реки Бойн и там убил (Squire 1998, 54).

В саге «Сватовство к Этайн» упоминается равнине Муртемне. Она занимала большую часть современного графства Лаут и, по всей видимости, включала в себя великие курганы Бру-на-Бойн, поскольку простиралась на юг до реки Бойн. Название «Муртемне» (Muirthemne), как сообщается в метрических «старинах мест», означает «мрак моря» или «под кровлею моря»;

…и вот отчего она получила такое имя: когда-то ее покрывало волшебное море, а в нем жила морская черепаха, которая глотала людей целиком, пока не пришел Дагда со своей палицей гнева и не пропел такие слова, от которых море тотчас же схлынуло:
Молчанье — на пустую голову твою!
Молчанье — на темное тело твое!
Молчанье — на темное чело твое! (Gregory 2004, 354)

Что это за таинственный Камень Бенн, или Бенд (в разных источниках его название приводится по-разному — Liacc Benn, Lecc Bend), на котором было убито чудовище? В перечне достопамятных мест Бру-на-Бойн он упоминается просто как «…камень Бенн, на котором пал Мата; семь раз по двадцать ног было у него и семь голов» (Stokes 1894, 293). Р.А.С. Макалистер тоже описывает Лекк Бенн как «камень, на котором был убит Мата» (Macalister 1919, 242). Слово Benn, возможно, означает здесь «надгробный камень на вершине». Тот же автор предполагает, что именно об этом камне упоминал в начале XVIII века валлийский любитель древностей Эдвард Ллуйд, описавший стоячий камень на вершине Ньюгрейнджа, и что в древней космологии Камень Бенн мог выполнять функцию axis mundi, мировой оси (Murphy 2017, 63—65.)

Не исключено, что так оно и было. Этот камень могли почитать как образ и подобие небесной оси и той звезды, которая по-ирландски называется Ниаха (N’iatha, «не вращающаяся»). Возможно, он мыслился как неподвижная точка или священная ось, вокруг которой вращалось все небо. В ту эпоху, когда был возведен Ньюгрейндж, на Северный полюс неба указывала звезда, известная ныне как альфа Дракона, Тубан. Возможно ли, что чудовище Мата отождествлялось в Древней Ирландии с этим небесным Драконом? «Голова» созвездия Дракона выглядит как трапеция, углы которой отмечены четырьмя звездами; быть может, это и есть четыре головы Маты?

Если Мату и впрямь победил сам Дагда, это не удивительно. Ведь именно он заставил отступить таинственное море, когда-то покрывавшее равнину Муртемне. Нетрудно предположить, что это — образ солнца, под лучами которого высыхает вода. К тому же, мы знаем, что Дагда «творил для своего народа чудеса и властвовал над погодой и урожаем» (Gantz 1981, 39). Он звался «Красным владыкой всех знаний» (Gregory 2004, 64):

Кто был тогда королем — сладкоголосым, лучистым — над всеми землями Эрин? Кто же еще, как не искусный Дагда? Нет ему равного славой (Gwynn 1924, 105).

Перед нами явная солярная образность. Один из эпитетов Дагды — Дергдерк (Deirgderc), то есть «Красный Глаз», и это тоже метафора солнца (MacKillop 2000, 125). Легенда о его победе над Матой перекликается с историей равнины Муртемне из «старины мест»:

…было над нею волшебное море (muir draidechta), а в нем — осьминог (? muir-selche, букв. «морская улитка»), который всасывал все, что пожелает. Мог он втянуть целиком мужа в доспехах, и тот оставался лежать на дне его сумки сокровищ (autsad-bolg). Дагда пришел со своей булавою гнева (lorg anfaid), и ударил ей осьминога, и промолвил такие слова: «Отвороти пустую голову свою! Отвороти свое прожорливое тело! Отвороти свое ненасытное чело! Изыди! Прочь!» И осьминог отступил, а с ним отступило и море; вот почему, быть может, то место назвали Равниной Муртемне (Gwynn 1924, 295).

Велик соблазн предположить, что миф о Муртемне восходит к «допотопным» временам, то есть хранит память о древнейших событиях конца ледникового периода. В этом случае Дагда как солнце действительно мог высушить талые воды и заставить море отступить. Облик Маты описывается в разных источниках по-разному, но некоторые общие черты присутствуют во всех вариантах этого древнеирландского мифа творения. Например, Мата «досуха вылизал реку Бойн», а вместе с «осьминогом», изгнанным Дагдой, с равнины Муртемне тоже ушла вода. Мне представляется, что эти предания и впрямь очень древние — возможно, они даже старше великих мегалитических памятников Бру-на-Бойн. В частности, Витцель полагает, что мотив убийства дракона и освобождения солнца из его пасти насчитывает по меньшей мере двадцать тысяч лет (Witzel 2012, 154).

Итак, в легендах о Мате и «осьминоге» могли отразиться те же воспоминания о некоем доисторическом потопе, отголоски которых хранятся в похожих мифах по всему миру (см., например: Hancock 2001, 208; Freund 2003, ch. 4), а способность заставить море отступить подтверждает солярную природу Дагды.

Между 3600 и 3000 гг. до н.э. климат Ирландии существенно изменился и стал более холодным и влажным (Hensey 2015, 29). Надо полагать, земледельческим племенам приходилось тогда нелегко. В связи с этим стоит отметить любопытный и до сих пор не получивший окончательного объяснения факт: по мере ухудшения климатических условий размеры и сложность коридорных гробниц последовательно возрастали (Hensey 2015, 29). Не исключено, что величайшие мегалитические памятники — Ньюгрейндж, Наут и Даут — были возведены в попытках умилостивить Дагду или предотвратить некую экологическую катастрофу. Намек на это содержится в саге «Захват сида»: «Племена Богини губили зерно и молоко сыновей Миля, пока те не заключили с Дагдой договор дружбы. После того стал он хранить их зерно и молоко» (Tairis 2011). Иными словами, дружите с Дагдой, или не видать вам урожая! Нетрудно себе представить, как древние земледельцы, столкнувшиеся ухудшением климата, бросили все силы на строительство великих курганов — хотя и сил, и средств для этого требовалось немало. Например, один только бордюрный камень в Науте в среднем весит около пяти тонн — а таких камней там насчитывается 127 (Eogan & Cleary 2017, 562).

Если люди объясняли ухудшение климата и оскудение земли ослаблением зимнего солнца, то возведение памятника, ориентированного на солнце (Дагду) в точке его предельной слабости (в день зимнего солнцестояния), действительно могло стать коллективным проектом, направленным на предотвращение худшего. Быть может, строители таким образом пытались вернуть Дагде силу?

Судить обо всех последствиях тогдашних климатических перемен мы не можем, но очевидно, что общество, зависевшее от сельского хозяйства, не могло не почувствовать на себе этих последствий. Можно ли предположить, что обитатели долины Бойн начали голодать? Вера в потусторонние пиршества во дворце Дагды тоже говорит о ненадежном, шатком положении, в котором находились в те времена земледельцы Восточной Ирландии. Говорили, что в Ньюгрейндже у Дагды есть две волшебных свиньи: пока одна жарится на вертеле, другая — приготовленная, съеденная и ожившая — ждет своей очереди. Поэтому во владениях Дагды никто не знает голода:

Чудесна эта земля. Есть в ней три древа, дающие плоды круглый год; и вечно живая свинья, и свинья зажаренная, и сосуд с превосходным напитком; и всё это не знает убыли (Waddell 2015, 80).

Возможно, Дагде поклонялись как сельскохозяйственному божеству. В старинном ирландском трактате «Правда имен» его называют богом земли. К тому же, у него есть котел, из которого каждый получает долю по своим заслугам, но никто не уходит от него голодным. Кроме того, Дагда — владелец живой арфы: когда он играет на ней, времена года приходят в естественный порядок: весна сменяется летом, лето — осенью, а осень — зимой (Squire 1998, 54).

Но несмотря на все свои богатства, достоинства подвиги, Дагда терпит унизительное поражение от собственного сына, Энгуса Ока: тот хитростью или при помощи игры слов отнимает у него Сид в Бруге (Ó hÓgáin 2006, 21). Когда Дагда распределяет сиды (волшебные холмы) между Племенами богини Дану, Энгус приходит последним, и на его долю ничего не достается. Тогда Энгус обращается к отцу с просьбой уступить ему собственный сид в Бру-на-Бойн «всего лишь на день и ночь». Дагда соглашается, но по прошествии дня и ночи Энгус отказывается уйти — под тем предлогом, что из дней и ночей состоит все время мира, а значит, сид перешел в его владение навечно (Squire 1998, 139). Подобной риторики, возможно, было достаточно для древних поэтов, но ситуация, когда верховное божество уступает столь шаткому и натянутому аргументу, кажется невероятной. С другой стороны, на что только не пойдут родители, чтобы детям было хорошо! Ведь Дагда в свое время спрятал Энгуса от Элкмара, отправив его на воспитание к Мидиру, в Бри Лейт, — а теперь Энгус вырос и вернулся в Бруг как победитель.

Так или иначе, Дагда лишился своего сида: тот перешел к Энгусу и стал называться по его имени — Бруг Мак инд Ок (MacCulloch 1996, 50).

Исследователь Шон О’Динь полагает, что сюжет о Дагде, Бойн и Энгусе — это версия «мифа о вечном возвращении» (Ó Duinn 2011, 208). Согласно его трактовке, Дагда соединяется с Бойн каждый год на зимнее солнцестояние, и в тот же день у них снова рождается сын, Энгус Ок. Энгус олицетворяет молодое, растущее солнце: по мере того, как он набирает силу, дни становятся длиннее и теплее. Когда наступает летнее солнцестояние (21 июня), Энгус понимает, что он уже больше не юноша. Начинается движение от лета к зиме, и Энгус превращается в собственного отца — Дагду, бога стареющего солнца. В конце концов снова приходит зимнее солнцестояние, и весь цикл повторяется с начала (Ó Duinn 2011, 208).

Лишившись своего сида, Дагда отходит на второй на план. Племена богини Дану созывают совет, чтобы выбрать нового правителя, но Энгус в число кандидатов не входит. Новым предводителем Племен становится Бодб Дерг (Бодб Красный) — старший сын Дагды (Murphy 2012, 173).

Миф о низложении старого бога — Дагды или (в зависимости от версии) Элкмара — молодым и полным сил Энгусом Оком тоже может быть связан с ухудшением климатических условий: «Вполне возможно, что старое солнце, помогавшее земледельцам эпохи неолита с незапамятных времен, с течением лет теряло силу, и в мифе об Энгусе Оке как новом владельце Сида в Бруге могла найти выражение надежда на то, что климат снова изменится к лучшему» (Murphy 2017, 134.).

Как бы то ни было, наступила — и, как ни удивительно, вскоре закончилась — эра мегалитических коридорных гробниц. Самые большие мегалитические памятники Ирландии — Ньюгрейндж, Наут и Даут — стали, по всей вероятности, и одними из последних в истории (Murphy 2012, ch. 12).

И все же наследие древних божеств, связанных с Ньюгрейнджем и соседними памятниками, сохранилось в литературе. Сказания о них были записаны лишь в Средние века, но не вызывает сомнений, что многие элементы этих мифов восходят к очень глубокой древности. При этом некоторые мифы содержат сведения о предназначении и устройстве мегалитических памятников. В отдельных случаях местные предания, сложенные задолго до начала раскопок и реставрации Ньюгрейнджа, на удивление точно описывали подробности, открывшиеся лишь позже, в ходе археологических работ. Так, одна из местных легенд утверждала, что Ньюгрейндж когда-то был облицован белым кварцем. Это казалось причудливой выдумкой, пока экспедиция Майкла О’Келли не обнаружила перед входом в гробницу россыпи белого кварца, пролежавшего под землей около 4000 лет (Murphy 2012, ch. 1.5). Другое предание сохранило память о том, что лучи восходящего солнца в определенные дни года проникают в центральную камеру кургана (Murphy 2017, 38).

Лично меня больше всего изумляет и завораживает тот отрывок из «старины мест», в котором Дагда входит в дом Элкмара и соединяется с Бойн, заставив солнце неподвижно застыть в небесах. Здесь на языке возвышенных поэтических образов описан феномен зимнего солнцестояния в Ньюгрейндже — и самое удивительное, что эти строки были записаны во времена, когда Ньюгрейндж уже давно обрушился. Вход в него и галерея, ведущая в центральную камеру, вот уже несколько тысячелетий оставались скрытыми от человеческих глаз, и никому не доводилось видеть воочию, как темные, холодные недра кургана озаряются золотыми лучами восходящего солнца.

В наши дни сотни тысяч туристов со всего мира ежегодно посещают Ньюгрейндж. Одно из первых чудес, которое предстает их глазам, — огромные спирали, вырезанные на бордюрных камнях у входа в гробницу. Среди этих спиралей преобладает тройная, которую можно истолковать как символ неолитической троицы: Дагды, Бойн и Энгуса Ока. Поистине удивительно, что великий мегалитический памятник в Бру-на-Бойн сохранился до наших дней в почти неизменном виде. Но не менее удивительно и то, что в памяти людей сохранились связанные с ним древнейшие имена и предания, насчитывающие более пяти тысяч лет. И хотя сам памятник за это время сменил несколько названий и приобрел ассоциации со многими мифическими и воображаемыми событиями прошлого, для меня он в первую очередь остается великим Сидом в Бруге, дворцом богов и обителью Дагды.

Литература

Carey, J. “Time, Memory, and the Boyne Necropolis”. // Proceedings of the Harvard Celtic Colloquium, Vol. 10, 1990, 24—36.
Carmody, I.Ó. The Dindshenchas of Brug na Bóinde, Boyne Valley, Co. Meath. Story Archaeology, 2014 (https://storyarchaeology.com/the-dindshenchas-of-brug-na-boindeboyne-valley-co-meath/).
Eogan, G. & Cleary, K. (eds.). The Passage Tomb Archaeology of the Great Mound at Knowth: Excavations at Knowth 6. Dublin: Royal Irish Academy, 2017.
Freund, P. Myths of Creation (3rd ed.). London: Peter Owen Publishers, 2003.
Gantz, J. Early Irish Myths and Sagas. London: Penguin Classics, 1981.
Gregory, L. I. A. Lady Gregory’s Complete Irish Mythology. London: Bounty Books, 2004.
Gwynn, E. The Metrical Dindshenchas, Part II — Royal Irish Academy Todd Lecture Series Volume IX. Dublin: Hodges, Figgis & Co. Ltd., 1906.
Gwynn, E. The Metrical Dindshenchas, Part III — Royal Irish Academy Todd Lecture Series Volume X. Dublin: Hodges, Figgis & Co. Ltd., 1913.
Gwynn, E. The Metrical Dindshenchas, Part IV — Royal Irish Academy Todd Lecture Series Volume XI. Dublin: Hodges, Figgis & Co. Ltd., 1924.
Hancock, G. Fingerprints of the Gods: The Quest Continues (2nd ed.). Century, 2001.
Macalister, R.A.S. “Temair Breg: A Study of the Remains and Traditions of Tara”. // Proceedings of the Royal Irish Academy, 34 C, 1919, 231—399.
MacCulloch, J.A. Celtic Mythology. Chicago: Academy Chicago, 1996.
MacKillop, J. Oxford Dictionary of Celtic Mythology. Oxford: Oxford University Press, 2000
Murphy, A. Mythical Ireland: New Light on the Ancient Past. Dublin: The Liffey Press, 2017.
Murphy, A. Newgrange: Monument to Immortality. Dublin: The Liffey Press, 2012.
Murphy, A. & Moore, R. Island of the Setting Sun: In Search of Ireland’s Ancient Astronomers (2nd ed.). Dublin: The Liffey Press, 2009.
Ó hÓgáin, D. Myth, Legend & Romance: An Encyclopaedia of the Irish Folk Tradition. London: Prentice Hall Press, 1991.
Ó hÓgáin, D. The Lore of Ireland: An Encyclopaedia of Myth, Legend and Romance. Cork: The Collins Press, 2006.
Squire, C. Mythology of the Celtic People. Canterbury: Senate, 1998.
Stokes, W. “The Prose Tales in the Rennes Dindshenchas”. // Revue Celtique 15, 1894, 272—336, 418—484.
Tairis. “De Gabāil in t-Sīda in-so Sīs”, 2011. // Gaelic Polytheism from Scotland. http://tairis-cr.blogspot.com/2011/03/de-gabail-in-t-sida-in-so-sis.html.
Waddell, J. Archaeology and Celtic Myth: An Exploration. Dublin: Four Courts Press, 2015.
Witzel, E.J.M. The Origins of the World’s Mythologies. Oxford: Oxford University Press, 2012.